Те британцы, которые еще не теряют надежды отменить решение о выходе страны из ЕС, развесили в городах Великобритании плакаты с простым вопросом: "Brexit – стоит ли игра свеч?" Действительно, стоит ли?

Ответ, который дает экономика, однозначен: не стоит. В контексте затрат и выгод результаты референдума о выходе из ЕС 2016 года попросту иррациональны.

Между тем экономические соображения, очевидно, тоже повлияли на решение голосующих. Пропагандисты Brexit искусно трансформировали явное раздражение экономической ситуацией и особенности иммиграцией во враждебное отношение к Европейскому союзу.

Истинным же источником этого раздражения являлся ущерб, нанесенный британской экономике ее собственными недобросовестными правителями. Как совершенно точно отмечают в недавно опубликованной книге "Спасение Великобритании" Уилл Хаттон и Эндрю Адонис: "Наши проблемы созданы в Великобритании, и решить их может только Великобритания. Европа этой миссии нисколько не мешает…"

При этом Хаттон и Адонис упускают ключевой неэкономический аспект Brexit. Справедливо напоминая о давних и тесных отношениях между Великобританией и европейским континентом, они забывают, что Великобритания никогда не считала себя частью "европейского государства". Хотя Евросоюз очень далек от "супер-государства" из кошмаров Маргарет Тэтчер, его государственные амбиции лишены легитимности, причем не только в Великобритании, но и во многих других странах-участницах. Несмотря на все разговоры о европейском гражданстве, участники ЕС упорно продолжают придерживаться политики национальных интересов. Кампания по выходу из ЕС Великобритании - это протест не только против неэффективного экономического управления, но и против претензии на надгосударственное управление.

Так что результат Brexit может стать индикатором того, кто победит в диалектическом споре надгосударственности и национализма и в других странах мира, где этот вопрос актуален.

Развязка Brexit пока остается неясной. Существует четыре возможных исхода.

Первый заключается в том, что Великобритания в конечном итоге из ЕС не выйдет. Организаторы кампании в поддержку "всенародного голосования" (второго референдума по окончательным условиям выхода из ЕС) считают, что, узнав истинную цену выхода, британцы откажутся от решения, принятого в 2016 году. Такой референдум может быть организован, если правительство не сможет добиться ратификации парламентом соглашения о "разводе" с ЕС.

Второй сценарий предполагает выход Великобритании из ЕС 29 марта 2019 года без какого-либо соглашения. Для этого случая аналитики подготовили апокалиптические прогнозы с экономическим коллапсом, парализованным транспортом, дефицитом продовольствия, медикаментов и топлива. По их мнению, это будет возвращение в 1940 год (не самый звездный час в истории Великобритании).

Правительство премьер-министра Терезы Мэй продвигает третью возможность - "полувыхода". Подготовленный в ее загородном доме Чекерз и там же утвержденный кабинетом министром план предполагает, что после выхода Великобритании из ЕС стороны заключат соглашение о свободной торговле товарами и сельскохозяйственной продукций, но не услугами. План, придуманный советником премьер-министра Оливером Робинсом, представляет собой героическую попытку решить проблему с ирландской границей.

Эта проблема вытекает из взаимных обязательств Великобритании и Республики Ирландия предотвратить создание "физической" границы между Республикой Ирландия, которая остается в составе ЕС, и Северной Ирландией, которая является частью Великобритании и выйдет из ЕС вместе с ней. Но сохранение открытой границы в Ирландии предполагает создание таможенной границы между двумя частями Великобритании.

Отсюда и появился план Робинса о сохранении свободной торговли товарами между Великобританией и ЕС, по которому Великобритания обязуется следить, чтобы товары, ввозимые в Северную Ирландию и отправляющиеся через Республику Ирландия в ЕС, облагались таможенными пошлинами ЕС и соответствовали санитарно-гигиеническим стандартам и стандартам безопасности ЕС.

Сторонникам более кардинального разрыва в Консервативной партии Терезы Мэй этот план не нравится, потому что предполагает слишком сильную интеграцию с ЕС. Лидерам ЕС план тоже не нравится, потому что они не могут позволить Великобритании участвовать в деятельности союза лишь выборочно.

Четвертый вариант тоже носит половинчатый характер. Великобритания выйдет из таможенного союза, но будет оставаться частью Европейской экономической зоны, которая объединяет 28 членов ЕС, а также Норвегию, Лихтенштейн и Исландию. Страны Европейской экономической зоны, хотя и свободны устанавливать собственные пошлины, соблюдают почти все правила ЕС и платят взносы в бюджет Евросоюза. Так что этот вариант будет подвергнут еще более жесткой анафеме бескомпромиссными сторонниками Brexit, чем план Робинса.

Что же произойдет? Большинство аналитиков делают ставки на то, что в марте 2019 года Великобритания формально покинет ЕС, но будет "временно" оставаться в таможенном союзе. Это даст сторонам еще два-три года для согласования условий окончательного развода. Сторонники радикального разрыва будут в ярости от такого "мягкого" варианта, но он, возможно, получит одобрение парламента. В этом случае решение референдума о выходе из ЕС будет выполнено, а его жестокие экономические последствия отсрочены. Это будет триумфальная победа прагматизма над идеологией.

Если Brexit пойдет по этой траектории, это будет хорошей иллюстрацией двойственности характера (и функций) политики. Еще в 1933 году Джон Мейнард Кейнс писал о том, что люди, не облеченные реальной властью, могут позволить себе смелый полет мысли, но когда они эту власть обретают, возвышенное должно уступить место прагматичному.

Политики существуют для того, чтобы озвучивать накопившиеся в обществе эмоции. Они дают волю чувствам, без которых всем нам было бы гораздо лучше, но подавление которых порождает угрозу политических взрывов. С другой стороны, их работа заключается и в том, чтобы не допустить экстремальных последствий таких эмоциональных выбросов. Время от времени механизм сдерживания дает сбой. Так было в 1914 году, когда маховик событий набрал такие большие обороты, что подмял под себя запоздалые попытки найти компромисс. Так было и в 1930-х годах. И все же политики в основном справляются со своей двойственной работой, которая в конечном итоге заключается в сохранении внутреннего и международного мира.

Поэтому компромисс по Brexit, если он будет достигнут, может стать умеренно оптимистичным указателем на судьбу популизма в нашем столетии. Возрождение экономического национализма, объединяющее сторонников Brexit, трампистов и правых радикалов Европы, не приведет к разрушению торговых отношений, кровопролитным войнам, восхождению диктаторов или стремительной деглобализации. Тем не менее, оно представляет собой громкое предупреждение.

BARRONS